Практически с самых первых веков христианства, среди верующих во Христа появились люди, которые решили посвятить Богу всю свою жизнь без остатка. Они уходили в пустыню, уединялись, брали на себя подвиг молитвы, поста и нестяжания. Но, как правило, таким подвижникам не удавалось долго оставаться одним. Их духовное делание привлекало других людей, желающих учиться у них вере, молитве, любви к Богу. Так появлялись первые монастыри, а христиане, их населяющие, стали называться монахами. Во все века монашество было оплотом православной веры, хранителем христианских культурных традиций, а часто и источником просвещения для всех людей. На Руси к монастырям относились особо трепетно. Их боголюбивое население становилось примером истинной любви, глубокой духовной жизни, граничащей со святостью. Самые почитаемые русские святые были монахами - преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский, оптинские старцы и святители. Что же влечет людей в монастыри, почему они хотят стать монахами и монахинями, невзирая на времена и политическую обстановку в государстве?
Мы предлагаем вам беседу с игуменом Кириллом (Федотовым), настоятелем Преображенской церкви села Селинское Клинского района, трагически погибшим 30 декабря 2006 г.
- Отец Кирилл, кто же все-таки такой монах?
Слово "монах" - греческое. "Монос" означает "один, одинокий". Это человек, который избрал одиночество Господа ради.
М.В. Нестеров. Монах. 1913
Источник: www.art-catalog.ru
Апостол Павел в Священном Писании говорил, что "оженивыйся печется, как угодить жене, а не оженивыйся, как угодить Богу". Основа монашества как раз в этих словах, то есть человек оставляет мир и все, что в мире, оставляет ради того, чтобы быть с Господом. Причем не потому, что он этот мир ненавидит, не потому, что этот мир чем-то недостоин его, а для того, чтобы ничто мирское, временное, суетное не отвлекало человека от единственной цели - стяжания Духа Святого.
- Почему люди идут в монастырь, становятся монахами?
Как сказано в Священном Писании, "есть скопцы Царствия Небесного ради". У кого-то цель жизни - жениться, родить детей, быть добрым христианином в семейной жизни, а кто-то изначально избирает путь одиночества, монашества, для того, чтобы, подвизаясь в посте, молитве, добрых делах, угождать Богу, совершенствоваться. Не зря же Святые Отцы говорили, что "Ангелы - свет монахов, монахи - свет мирянам", то есть кому-то надо быть таким духовным авангардом.
- Каждый ли человек может стать монахом?
Монашество - это не какая-то степень святости, это не какое-то признание заслуг, монашество - это образ покаяния. Поэтому любой человек, в каком бы сане, чине, ранге он не был, какую бы должность не занимал, какую бы жизнь он не вел - нравственную, безнравственную, он никогда не лишен надежды быть монахом. Лишь бы было желание каяться, исправлять свою жизнь, исполнять монашеские обеты. Поэтому, если для принятия священного сана существуют канонические препятствия, то для принятия монашества канонических препятствий нет. Любой человек может быть монахом, единственное условие сейчас при приеме в монастыри, чтобы не было на иждивении малолетних детей или престарелых родителей, которые нуждаются в постоянной опеке.
Конечно, в наше время открываются монастыри, но могу сказать, как монах: монастыри плохо наполняются именно потому, что сейчас нет людей, готовых к монашеству. Еще 100 - 150 лет назад семья была малым монастырем. В семье постились, в семье молились, в семье посещали храм в воскресные и праздничные дни, и было бы стыдно не пойти в храм. Сейчас этого уклада уже нет. И, конечно, в семье трудились. Потому что во всех монастырях, что бы про монахов не говорили, что они только молятся и только кушают, они трудились, всегда в монастырях были самые лучшие хозяйства, самые передовые агротехнические технологии, и было и тогда, и сейчас очень много физического труда, который плюс ко всему сопрягается с духовной дисциплиной. Сейчас это воспитание, эта культура, этот духовный семейный уклад уже утрачены.
- Значит, монах, в первую очередь, воспитывается в семье?
Конечно, ведь монахи с неба не падают. Их растят и семья, и общество. Раньше в больших благочестивых христианских семьях было счастьем, если кто-то из детей уйдет в монастырь, не только для того, чтобы земельный надел ему не давать, а потому что молитвенник будет за всю семью.
- В чем же заключается деятельность монахов, чем они занимаются?
При пострижении в монахи послушник дает три обета: послушания, нестяжания, целомудрия. Послушание Христу и от Него - поставленному игумену. Нестяжание - это отказ от личной собственности. Монастырь - своего рода коммуна. То, что коммунисты придумали 100 лет назад, в монастырях существовало испокон веков - это общность интересов, общность жизни и в связи с этим общность имущества и хозяйства. То есть человек трудится не для себя, не для своего кармана, не ради своего благополучия и обогащения, а трудится для обители, для братства. Обет целомудрия и так понятен - это отказ от всяких плотских утех и всего, что из этого проистекает. Во многих монастырях был безалкогольный устав, очень строго соблюдался пост, монахи не ели мяса. До сих пор уставное монастырское богослужение остается примером для богослужений всех остальных церковно-приходских общин. В монастырях самая благолепная и продолжительная служба, полный суточный круг богослужений, ну и, конечно, все остальное время посвящается труду на благо общины и на благо ближнего.
- Откуда же появилось такое понятие, как монах в миру?
Сначала монашество возникало как отшельническое жительство, потом появилась киновия, или общежитие. На Руси, начиная, наверное, с 17 века, появилось такое понятие, как "черный поп". Это неженатый священник, монах в священном сане. Таких монахов посылали служить в остроги, в какие-то глухие таежные деревни, туда, где священник с семьей просто бы не выжил, где сил и средств прокормиться хватало едва одному. И традиция приходского монашества, которая возникла не вчера, и не сегодня, а существует уже несколько столетий, обусловлена объективными причинами. А с другой стороны в советское время, когда был погром, разгром монастырей, монахам просто не куда было деваться. Сначала их уничтожали, эшелонами отправляли в лагеря. Потом в хрущевское время появилась административная высылка, изгнание, и тогда монахи находили свое применение в приходских храмах. И, в общем-то, по опыту церковному отмечено, что те храмы, куда попадал монах, через какое-то время начинали благоукрашаться, процветать, потому что монах свободен от забот о семье, о пропитании жены, детей, близких, и все, что он делает, он делает для храма, для Бога.
Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт " ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.
В монастырь люди уходят по разным причинам. Одних туда приводит общая неустроенность в миру. Других - религиозное воспитание, и они, как правило, считают путь монаха лучшим для человека. Женщины довольно часто принимают такое решение из-за проблем в личной жизни. У меня все было немного иначе. Вопросы веры занимали меня всегда, и однажды… Но обо всем по порядку.
Мои родители врачи, отец - хирург, мама - акушер-гинеколог, и я тоже закончила медицинский институт. Но доктором так и не стала, меня увлекла фотография. Я много работала для глянцевых журналов, была довольно успешна. Больше всего мне тогда нравилось снимать и путешествовать.
Мой молодой человек увлекался буддизмом и заразил этим меня. Мы много ездили по Индии и Китаю. Было интересно, но я не погружалась в веру «с головой». Искала ответы на волновавшие меня вопросы. И не находила. Потом заинтересовалась цигуном - своеобразной китайской гимнастикой. Но со временем прошло и это увлечение. Мне хотелось чего-то более сильного и захватывающего.
Как-то мы с подругой ехали на съемку и случайно остановились переночевать в православном монастыре. Неожиданно мне предложили подменить тамошнего повара. Я люблю такие вызовы! Согласилась и проработала на кухне две недели. Так в мою жизнь вошло православие. Я начала регулярно ходить в храм возле дома. После первой исповеди чувствовала себя замечательно, так спокойно она прошла. Заинтересовалась религиозными книгами, изучала биографии святых, соблюдала посты… Погрузилась в этот мир с головой и однажды поняла, что хочу большего. Я решила уйти в монастырь. Отговаривали все, включая батюшку, но старец, к которому я поехала, благословил на послушание.
В монастырь я приехала промокшей с головы до ног, замерзшей и голодной. На душе было тяжело, в конце концов, не каждый день так круто меняешь свою жизнь. Я, как и любой нормальный человек, надеялась, что меня накормят, успокоят и, главное, выслушают. Но вместо этого мне запретили разговаривать с монахинями и отправили спать без ужина. Я расстроилась, конечно, но правила есть правила, тем более речь шла об одном из самых строгих монастырей России.
У настоятельницы был личный повар. Она лицемерно сетовала, что из-за диабета вынуждена есть лосось со спаржей, а не наши серые сухари
Особая зона
Монастырем управляла сильная, властная и, как оказалось, очень влиятельная женщина. Во время первой встречи она была приветлива, улыбалась, рассказывала, по каким законам идет жизнь в обители. Уточнила, что ее нужно называть матушкой, остальных - сестрами. Тогда показалось, что она отнеслась ко мне по-матерински снисходительно. Я поверила, что все живущие в монастыре - одна большая семья. Но увы…
Это было царство бессмысленных ограничений. За столом не позволялось без разрешения притрагиваться к еде, нельзя было просить добавки, есть второе, пока все не доедят суп. Странности касались не только трапез. Нам запрещали дружить. Да что там, мы не имели права даже разговаривать друг с другом. Это, не поверите, считалось блудом. Постепенно я поняла: все так устроено для того, чтобы сестры не могли обсуждать настоятельницу и монастырский уклад. Матушка боялась бунта.
Я пыталась практиковать смирение. Когда меня что-то пугало, думала, что просто вера моя пока слаба, а никто не виноват.
Дальше - больше. Я заметила, что во время трапез обязательно кого-нибудь отчитывают. По самым незначительным поводам («взяла ножницы и забыла отдать») или вовсе без них. Надо понимать, что, согласно церковному регламенту, подобные разговоры должны происходить с глазу на глаз: твой наставник не только ругает, но
и выслушивает, предлагает помощь, учит не поддаваться искушениям. У нас же все превращалось в жесткие публичные разборки.
Есть такая практика - «помыслы». У монахов принято записывать все сомнения и страхи на бумаге и отдавать их духовнику, который даже не должен жить в том же монастыре. Мы свои помыслы писали, конечно же, настоятельнице. Когда я впервые это сделала, матушка зачитала мое письмо на общей трапезе. Мол, «послушайте, какие у нас тут дурочки живут». Прямо рубрика «анекдот недели». Я чуть не расплакалась прямо при всех.
Питались мы тем, что жертвовали прихожане или близлежащие магазины. Как правило, нас кормили просроченными продуктами. Все то, что производили в обители, матушка дарила вышестоящим церковнослужителям.
Иногда игуменья приказывала есть чайной ложкой. Время трапезы было ограничено - всего 20 минут. Сколько ты там успеешь съесть за это время? Я очень сильно похудела
Быть послушницей
Постепенно жизнь в монастыре стала напоминать мне каторгу, ни о какой духовности я уже и не вспоминала. В пять утра подъем, гигиенические процедуры, извините, в тазике (душ под запретом, это же удовольствие), потом трапеза, молитва и тяжкий труд до глубокой ночи, затем снова молитвы.
Понятно, что монашество не курорт. Но ощущение постоянного надлома тоже не кажется нормальным. Сомневаться в правильности послушании нельзя, допускать мысль о том, что настоятельница неоправданно жестока, - тоже.
Здесь поощрялись доносы. В форме тех самых «помыслов». Вместо того, чтобы говорить о сокровенном, надлежало жаловаться на других. Я не могла ябедничать, за что бывала неоднократно наказана. Наказание в монастыре - это публичный выговор с участием всех сестер. Они обвиняли жертву в выдуманных грехах, а затем настоятельница лишала ее причастия. Самой страшной карой считалась ссылка в скит - монастырь в глухой деревне. Я эти ссылки полюбила. Там можно было немного отдохнуть от чудовищного психологического давления и перевести дух. Добровольно попроситься в скит не могла - меня бы тут же заподозрили в страшном заговоре. Впрочем, виноватой я становилась часто, поэтому в глушь ездила регулярно.
Многие послушницы принимали сильные транквилизаторы. Есть что-то странное в том, что примерно треть обитателей монастыря психически нездоровы. Истерики монахинь «лечились» визитами к православному психиатру - подруге настоятельницы. Та выписывала сильнейшие лекарства, превращавшие людей в овощи.
Многие спрашивают, как в монастыре борются с сексуальным искушением. Когда ты постоянно находишься под жестким психологическим давлением и пашешь с утра до ночи на кухне или в коровнике, желаний не возникает.
Дорога назад
Я прожила в монастыре семь лет. После череды интриг и доносов, незадолго до предполагаемого пострига у меня сдали нервы. Я не рассчитала, приняла убойную дозу лекарства и попала в больницу. Полежала там пару дней и поняла, что обратно не вернусь. Это было трудное решение. Послушники боятся покидать монастырь: им внушают, что это предательство Бога. Пугают страшной карой - болезнью или внезапной смертью близких.
По дороге домой остановилась у своего духовника. Выслушав меня, он посоветовал покаяться и взять вину на себя. Скорее всего, он знал о том, что происходит в монастыре, но дружил с настоятельницей.
Постепенно я возвращалась к мирской жизни. После долгих лет, проведенных в изоляции, заново привыкать к огромному шумному миру очень тяжело. Поначалу мне казалось, что на меня все смотрят. Что я совершаю один грех за другим, а вокруг и вовсе творятся бесчинства. Спасибо родителям и друзьям, которые помогали мне всем, чем только можно. По-настоящему я освободилась, когда написала о пережитом в интернете. Постепенно я выкладывала свою историю в ЖЖ. Это стало отличной психотерапией, я получила много откликов и поняла, что не одинока.
Примерно через год монастырской жизни у меня пропали месячные. Так было и у других послушниц. Организм просто не выдерживал нагрузки, начинал сбоить
В результате из моих зарисовок сложилась книга «Исповедь бывшей послушницы». Когда она вышла, реакции были разными. К моему удивлению, меня поддержало много послушниц, монахинь и даже монахов. «Так все и обстоит», - говорили они. Конечно, были и те, кто осудил. Число статей, в которых я предстаю то «редакторским вымыслом», то «неблагодарным чудовищем», перевалило за сотню. Но я была к этому готова. В конце концов, люди имеют право на свою точку зрения, а мое мнение не истина в последней инстанции.
Прошло время, и теперь я точно знаю, что проблема не во мне, виновата система. Дело не в религии, а в людях, которые трактуют ее таким извращенным образом. И еще: благодаря этому опыту я поняла, что всегда надо доверять своим чувствам и не пытаться увидеть в черном белое. Его там нет.
Другая дорога
Эти женщины однажды устали от мирской суеты и решили все поменять. Не все они стали монахинями, но жизнь каждой теперь тесно связана с
церковью.
Ольга Гобзева.
Звезда фильмов «Операция «Трест» и «Портрет жены художника» в 1992 году приняла постриг. Сегодня матушка Ольга - игуменья Елисаветинского женского монастыря.
Аманда Перез. Несколько лет назад знаменитая испанская модель без сожалений бросила подиум и ушла в монастырь. Возвращаться не собирается.
Екатерина Васильева.
В 90-х актриса («Шальная 
баба») ушла из кино и служит звонарем в храме. Изредка снимается в сериалах вместе с дочерью Марией Спивак.
Фото: Facebook; Киноконцерн «Мосфильм»; Persona Stars; VOSTOCK Photo
Обзор, подготовленный сестрами Екатеринбургского Ново-Тихвинского женского монастыря, отвечает на эти вопросы.
Преподобный Варсонофий Оптинский в своих записках вспоминает об одной благодатной казанской подвижнице, Евфросинии. Она родилась в богатой и знатной семье, имела блестящее образование и была удивительно хороша собой. Все прочили ей необыкновенный успех в свете. А она решила по-другому и стала инокиней. Как-то матушка Евфросиния рассказала преподобному Варсонофию о том, что побудило ее оставить мир: «Вот, думалось мне, явится Господь и спросит:
— Исполнила ли ты Мои заповеди?
— Но я была единственной дочерью богатых родителей.
— Да, но исполнила ли ты Мои заповеди?
— Но я окончила институт.
— Хорошо, но исполнила ли ты Мои заповеди?
— Но я была красавицей.
— Но исполнила ли ты Мои заповеди?
— …
Эти мысли постоянно тревожили меня, и я решила уйти в монастырь».
Наверное, родственникам матушки Евфросинии ее поступок показался необъяснимым. Действительно, тяга к монашеству большинству людей кажется странной. Зачем же уходят в монастырь?
Зачем уходят в монастырь?
Что думают о монахах современные люди? Да чего только не думают! Типичные представления таковы: если монахиня – молодая девушка, значит, ушла в монастырь от несчастной любви. А может, она просто «со странностями», не смогла вписаться в жизнь современного общества. Если это женщина средних лет – значит, опять же, не сложилась семейная жизнь или карьера. Если женщина в возрасте – значит, хочет на старости лет пожить спокойно, без забот о пропитании. Словом, в монаст
ырь, по общему мнению, идут люди слабые, не нашедшие себя в этой жизни. Когда эти взгляды высказываешь самим монахам или людям, близко знающим монашество, они только смеются. Но кто же, в самом деле, и зачем уходит в монастырь?
Схиигумен Авраам, духовник Ново-Тихвинского женского монастыря:
В обитель приходят самые разные люди – разных возрастов и социального положения. Много молодых, много интеллигентных людей. Что ведет их в монастырь? Желание покаяться, посвятить свою жизнь Богу, стремление к совершенствованию, стремление жить по святым отцам. Существует мнение, что в монастырь идут неудачники. Конечно, это мнение неправильно. В основном, в монастырь идут люди энергичные и решительные. И это не случайно – чтобы избрать монашеский образ жизни, необходимы, в первую очередь, решительность и мужество.
Галина Лебедева, заслуженная артистка России, преподаватель вокала в Ново-Тихвинском монастыре:
Людям представляется, будто монастырь – это что-то вроде темницы, где все время плачут, поэтому уйти туда можно лишь от большого горя. Но это просто всеобщее заблуждение. Честно говоря, для меня самой было открытие, когда я увидела радостных и улыбающихся монахинь. Неверно и мнение о том, что в монастырь идут только люди несостоявшиеся, не могущие добиться в жизни успеха. Например, духовник нашей семьи, иеромонах Варсонофий (сейчас настоятель Валаамского подворья в Москве) до прихода в Церковь был человеком очень состоятельным. Он рассказывал, что в то время у него была такая зарплата, что он мог менять машину каждый месяц. Он имел, казалось бы, все. Но в зрелом возрасте ушел в звонари. Не оттого ведь, что он был неудачлив!
Мне кажется, верна поговорка о том, что Господь забирает самых лучших. Вы, может быть, замечали, что среди монахов вообще много молодых и красивых людей? Я поначалу тоже недоумевала: зачем они ушли в монастырь, такие юные, такие прекрасные? А потом поняла: именно потому и ушли, что такие! У таких душа просит большего, чем может дать обычная мирская жизнь.
А как же родители?..
На Руси, да и во всем православном мире, существовала традиция отдавать детей в монахи, с тем, чтобы они были молитвенниками за весь род. Многие благочестивые родители готовили детей к иночеству с детства. Причем это было не только в крестьянских, но и в дворянских семьях. Например, известную подвижницу, игумению Арсению (Себрякову), которая была богатого и знатного рода, в монастырь привез отец. Впрочем, часты были и случаи, когда родители, даже верующие, не желали отпускать свое чадо в монастырь, мечтая видеть его преуспевающим в миру.
Галина Лебедева:
У меня дочь – инокиня. Как это произошло? Когда я начинала работать в Ново-Тихвинском монастыре, то приезжала из Москвы через каждые два месяца на три недели. Однажды взяла с собой дочь, сказала ей: «Очень интересный монастырь, тебе понравится». И вот во вторую или третью поездку она сказала, что остается в монастыре. А через год мы с мужем переехали в Екатеринбург, и я устроилась в монастырь на постоянной основе.
Как мы общаемся с ней теперь? Я смотрю на нее и сердцем чувствую, что происходит. И она знает, что я это чувствую. Нам не нужно обсуждать это. Иногда мы говорим на отвлеченные духовные темы, не касаясь личностей. Такое общение выходит за рамки разговора матери и дочери. Мы говорим на равных, как две сестры во Христе, причем моя дочь сейчас понимает все глубже, чем я. Наверно, если бы я сама не работала в монастыре, мне было бы сложнее с ней общаться, потому что у меня были бы другие интересы.
Поначалу мне иногда бывало грустно оттого, что у меня не будет внуков. Но я, как любая мать, прежде всего, хочу, чтобы моему ребенку было хорошо. Я вижу, что в монастыре она счастлива.
Схимонахиня Августа: Что бы я сказала родителям, если их дочь просится в монастырь? Надо постараться посмотреть на это спокойно и благоразумно. Ведь если бы она, допустим, вышла замуж и уехала за границу, то к этому, скорее всего, отнеслись бы с легкостью. Протест против ухода в монастырь иногда бывает у людей просто от непонимания того, что такое монашество. Надо глубоко в это вникнуть, попытаться понять, что привлекло вашего ребенка к этому выбору. Родители глубоко мыслящие, пусть даже и невоцерковленные, постепенно понимают, что их ребенок ступил на этот путь по особому призванию.
Игумен Петр, настоятель Свято-Косьминской пустыни:
Большинство родителей стараются воспитывать в детях возвышенные чувства долга и любви. И у некоторых взрослеющих детей душевная потребность в возвышенном и прекрасном достигает апогея – их уже не удовлетворяют идеалы земные, а влечет Небесное. Это часто случается даже в семьях нецерковных. И мне бывает искренне жаль родителей, которые не понимают, что именно те идеалы, которые им удалось вложить в сердце своего ребенка, и заставляют их послушное чадо решаться на такой шаг, как уход в монастырь. Но я уверен, что эта временная родительская скорбь обязательно претворится в радость.
Может быть, кто-то упрекнет детей, которые покидают родителей и уходят в монастырь, в неблагодарности. Но ведь благодарность может выражаться по-разному. Сыновний долг повзрослевших детей заключается в том, чтобы заботиться о своих родителях материально. А в чем выражается благодарность детей, принявших иночество? На самом деле их благодарность самая полная и настоящая: они молятся за родителей, помогают им войти Царствие Небесное. Что может быть больше?
Могу рассказать несколько интересных случаев из моей духовнической практики. Одна девушка (сейчас она уже инокиня) ушла в монастырь. Родители были категорически против, тянули ее домой. У нее из-за этого были очень сильные искушения, мучительная борьба с собой. Но ее душевное томление Господь вознаградил сторицей. Ее отец как-то приехал в обитель - а он был даже не то что малоцерковный, а даже неверующий - и что-то с ним произошло. Он настолько переменился, что принял крещение, хотя раньше и слышать об этом не хотел. Впоследствии к Церкви пришла вся семья этой девушки, жизнь ее родителей совершенно преобразилась. А в другом случае отец, проникнувшись примером дочери, ушедшей в монастырь, сам захотел служить Богу. Сейчас он уже иеродиакон.
Меня в свое время мама тоже очень не хотела отпускать в монахи, плакала. А спустя некоторое время Господь утешил и ее, и меня: они с отцом крестились и обвенчались. Мама потом даже радовалась, что я в обители, спрашивала у меня: «Можно, я всем буду говорить, что у меня сын монах?»
Как уходят из мира?
История поступления в монастырь - это история призвания человека Богом к особому жизненному пути. Такие повествования трогают за душу. И что интересно, в них всегда есть что-то общее. Читаешь ли историю двухсотлетней давности или произошедшую лишь недавно – всегда видишь какое-то особое действие Промысла Божия над человеком, решившимся отречься от мира.
Монахиня Д.: В 1996 году я приехала в Екатеринбург из Тюмени учиться в Архитектурной академии. Мой отец, беспокоясь, как я буду одна в чужом городе, посоветовал мне ходить на могилку настоятельницы Ново-Тихвинского монастыря схиигумении Магдалины и просить помощи, так как он слышал, что она была человеком святой жизни. Я исполнила этот совет, хотя не сразу нашла могилу. В институте у меня всё складывалось успешно, но, видимо, по молитвам матушки Магдалины, появилась непреодолимая тяга к монашеской жизни. Через несколько месяцев учебы я оставила мир, поступила в Ново-Тихвинский женский монастырь, а в 1999 году ко мне присоединилась младшая сестра.
Послушница З.:
Желание уйти в монастырь появилось у меня в 16 лет. Мама, узнав об этом, повезла меня на остров Залит к отцу Николаю Гурьянову, надеясь, что он не благословит. Он же, напротив, благословил меня крестом, и, стукнув им по лбу, сказал, что я попаду в монастырь. А потом еще мой духовник как-то назвал меня другим именем. Я ему говорю: «Батюшка, меня не так зовут!» А он мне в ответ: «Значит, в иночестве будешь…». Это произошло в том же году и еще больше укрепило меня в вере в то, что рано или поздно я попаду в монастырь. Но мама была категорически против этого. И обстоятельства в семье были такие, что я не могла ее бросить с маленьким ребенком.
Когда мне было 18 лет, я решила съездить на недельку-другую в Оптину пустынь. И оказалась в поезде на соседнем месте с девушкой, которая тоже ехала в Оптину. Сейчас она - инокиня Ново-Тихвинского монастыря. Тогда мы поразились тому, что со всего поезда мы (обе паломницы!) попали на соседние места. Потом мы какое-то время общались. После нескольких моих переездов с квартиры на квартиру ее координаты потерялись.
В 2005 году при очередном переезде они нашлись. Я позвонила ей, и от ее мамы узнала, что она уже несколько лет в монастыре, что она меня разыскивала, но не нашла. Дождавшись летних каникул, я поехала в Ново-Тихвинский монастырь. И через неделю поняла, что хочу здесь остаться навсегда, так как с первых дней почувствовала духовную пользу. Вот - я ждала 11 лет, когда Господь устроит так, что мой уход из мира станет возможным. Последние два года жить в миру мне было просто скучно, хотя внешне все обстояло хорошо - общительная, благополучная девушка, заканчивает вуз… Но себя не обманешь. Сейчас мне даже страшно подумать о жизни вне монастыря, без духовного окормления, которое я здесь получаю.
Инокиня И.: В обитель я пришла, можно сказать, неожиданно для самой себя. Мы с подругой приехали в монастырь как паломницы, в основном только из любопытства. Многое оказалось совсем не таким, как представлялось раньше, многое было непривычно. Я видела, как молятся сестры на богослужениях, как общаются они друг с другом на послушаниях – и это меня потрясало. Я обнаружила, что жизнь может быть совсем другой, что у сестер она – самая радостная, насыщенная, счастливая. Мирские радости – искусство, общение с друзьями, увлечения, путешествия, земная любовь – все это прекрасно и имеет право быть. Но без Бога это лишь пена морская – нахлынула, и нет ее. А если ты живешь для Бога и, живешь с Богом, то все остальное, в общем-то, уже не обязательно… И вскоре я поняла, что останусь здесь, что я нашла себя.
Схимонахиня Августа: Ново-Тихвинский монастырь получил свое начало в 1994 году. Именно в этом году, в августе месяце я сюда пришла. До этого я была знакома с духовником обители, отцом Авраамом. В первый раз я увидела его в Верхотурье, когда он говорил проповедь для сестер Покровского монастыря. Меня эта проповедь потрясла. Хотя раньше я слышала выступления гениальных людей, профессоров, но там было просто красноречие, знание своего дела, а здесь что-то коснулось сердца. Батюшкины слова проникли до глубины души. Стала к нему ездить.
Мне тогда было 57 лет, и батюшка говорил: «Ты в монастырь, наверно, в таком возрасте не пойдешь?» Он боялся ошибиться, не знал, смогу ли я выдержать монашескую жизнь. Поэтому он мне велел ехать на остров Залив к отцу Николаю Гурьянову за благословением. Я туда съездила, как на крыльях слетала. Отец Николай мне сказал: «Иди, деточка, в монастырь». И я пошла.
Игумен Петр:
Я знаю одну монахиню с удивительной судьбой. До своего ухода в монастырь она не ходила в храм и вообще мало интересовалась вопросами религии. Была известным концертмейстером, многие музыканты и оперные артисты мечтали работать вместе с ней. Священным идеалом для нее была музыка, которой она посвятила всю свою жизнь. И когда она пришла в храм и встретилась со священником, то речь (конечно, не случайно) пошла о служении высшим ценностям. Она только познакомилась с христианством - и ее душа сразу распалилась желанием чего-то большего, чем обыденная жизнь в миру. И уже через месяц эта женщина была в обители.
А вот другой пример. Молодая девушка у себя на работе, в офисе услышала, как кто-то, совершенно отвлеченно, сказал: «Вот бы увидеть человека, который ради Бога оставил все!» Эти слова запали ей в душу. Она долго не могла их забыть, думала об этом. А потом в один прекрасный день поняла, что хочет именно так и поступить - ради Бога оставить все.
Кто может поступить в монастырь?
Когда люди, в особенности юные, приходят к Богу, у них часто возникает стремление к монашеству. Радость человека, который обрел сокровище веры, столь велика, горение его сердца столь сильно, что он желает совершенно переменить свою жизнь. Конечно, это прекрасно, однако человек должен отдавать себе отчет, на что он решается. Уходить в монастырь, не понимая зачем, - это чревато тяжелыми разочарованиями. Выбор монашеского пути - выбор достойный и высокий, но очень ответственный. Кто может и кто не может поступить в монастырь? Что дает человеку пребывание в монашестве?
Игумения Домника, настоятельница Ново-Тихвинского монастыря:
Каким бы путем ни вел Господь, Он приводит человека в монастырь через осознание высоты этого пути, его спасительности, через желание жить ради Бога, служить Ему одному, через внутреннюю потребность сугубого покаяния. Игумения Магдалина (Досманова), руководившая нашей обителью перед ее закрытием в 1918 году, говорила так: «Я принимаю не тех, кто не может жить с людьми, а тех, кто не может жить без Бога».
Если говорить о препятствиях, то, прежде всего, не может поступить в монастырь человек, связанный семейными узами и имеющий маленьких детей. Иногда преградой на пути к монашеской жизни бывает и преклонный возраст, когда телесные немощи и укоренившиеся привычки мешают полностью изменить свою жизнь. Но если этих препятствий нет, если человек имеет твердое намерение отречься от мира, безусловно, ничто не может ему помешать поступить в обитель. Нужно также помнить, что в монастырь не уходят от несчастной любви или жизненных неудач. Монах – это человек, который оставил все ради жизни по Евангелию, ради спасения души в вечности и любви к Богу.
Каждая пришедшая сначала некоторое время проживает в монастыре в качестве паломницы (от нескольких дней до нескольких месяцев, в зависимости от внутренней готовности к монашеской жизни). После этого она еще около года проводит жизнь в обители - уже не как паломница, а как сестра, полностью включаясь в жизнь сестринства - и лишь потом становится послушницей.
Столь длительный срок испытания необходим для того, чтобы у нее было время присмотреться к укладу жизни в монастыре, проверить свое желание оставить мир. Время испытания может быть увеличено или сокращено по тщательном рассуждении настоятельницы и совете ее с духовником и старшими сестрами монастыря.
Тем, кто чувствует в себе влечение к иноческой жизни, я бы посоветовала почитать духовную литературу о монашестве, например, «Приношение современному монашеству» святителя Игнатия (Брянчанинова).
Схиигумен Авраам: Кому я не советовал бы идти в монастырь? Тому, кто думает, что монастырь – это место, где он спасется от трудностей, спрячется от своих неудач. Монашество – это, конечно, беспечальный образ жизни, в том смысле, что избавляет нас от мирских забот, от суеты. Но в то же самое время это гораздо более трудный крест, чем семейная жизнь. Вообще, нужно сказать, что и монашество, и семейная жизнь – это крестоношение.
Если человек уходит в монастырь только по той причине, что не хочет нести семейный крест, то он разочаруется. Взвалив на себя крест монашеский, он получит не меньшие трудности.
Для всех ли монашество? Монашество – для всех, кто его желает. Но всё же это путь немногих, и нужно тщательно осмотреться и хорошо подумать, готов ли ты к этому. Потому что, сделав выбор, ты должен сохранить его в течение всей своей жизни и, по словам Спасителя, не оглядываться назад, подобно жене Лотовой.
Игумен Петр: Желание стать монахом - это прежде всего отклик человеческого сердца на призыв Христа следовать за Ним без оглядки, ничего не оставлять для себя, вплоть до своей жизни. Отдаваясь в послушание Богу, человек уже не отвечает за завтрашний день. Завтрашний день сам устраивается для него Господом, ясно видящим потребности его сердца. Отсюда и происходит величайшая жизненная гармония в подлинном монашестве, так услаждающая душу инока.
Совсем иное дело - жизнь в миру. Там человек, как правило, движим исключительно собственными интересами. Он полагается только на собственную волю и собственные силы, и, естественно, уже сам и отвечает за последствия своих действий. От этой надежды только на себя жизнь человека становится похожей на игру в рулетку.
Человек часто находится в ожидании чего-то враждебного, к нему то и дело подступают чувства одиночества, тревоги, страха. Этим и объясняется непреодолимая потребность современного человека держаться за малейшие утешения в жизни. Жизнь с Богом и для Бога совершенно устраняет из души это смятение. А в полной мере такая жизнь возможна именно в монашестве.
Неужели монахи в самом деле счастливы?
Крест иночества многим кажется слишком тяжелым. На монахов часто смотрят с каким-то соболезнованием, как на узников: их жизнь кажется совершенно безрадостной. Но так ли это?
Игумения Домника: Один из преподобных Оптинских старцев сказал: «Монашеская жизнь трудная – это всем известно, а что она самая высокая, самая чистая, самая прекрасная и даже самая легкая, что говорю легкая – неизъяснимо привлекающая, сладостнейшая, отрадная, светлая, радостию вечною сияющая, – это малым известно».
Почему монашество так отрадно? Потому что монахи стараются жить по заповедям Евангелия. А жить по Евангелию – значит уже здесь, в этой земной жизни, жить во Христе. Конечно, и в миру христиане стараются вести добродетельный образ жизни, но в монастыре для этого созданы наиболее благоприятные условия. Смиряться, быть кротким и снисходительным, предпочитать молитву любому развлечению – мир часто воспринимает все это как юродство. И человек, который исполняет эти добродетели, постоянно чувствует себя «белой вороной».
А в монастыре можно все это делать без всякого страха и оглядки на человеческое мнение, свободно и смело, более того – с радостью. Если сказать просто: принимая монашество, человек теряет мирские пристрастия, эти оковы души, и приобретает свободу духа, свободу жить евангельской жизнью и потому находит счастье.
Схимонахиня Августа: Цель всякого православного христианина – преобразить свою душу, очистить ее от страстных увлечений и навыков. В монастыре он именно этим и занимается. Конечно, это не безболезненно. Но постепенно, когда человек видит в себе изменения – пусть и очень маленькие! – этот путь становится для него все легче и легче. Постепенно у него как бы просветляется ум и сердце, он трудится над своей душой осмысленно, видит результаты и от этого чувствует огромную радость.
Игумен Петр: Что такое счастье? Это момент, когда сердце человека преисполнено величайшей благодарностью к самой жизни. В такие минуты человек испытывает сильнейшее убеждение, что именно для такой жизни он родился и ничего другого ему не надо. Все естество человека, кажется, в этот момент пронизано жизненной насыщенностью. Если заглянуть в сердце даже новоначальной послушницы, то можно увидеть, что именно такими чувствами оно и наполняется.
Трудно объяснить постороннему наблюдателю кажущиеся противоречия монастырской жизни. Человек плачет - а плач радостный. Терпит трудности - а они приносят душе утешение. Черный подрясник с апостольником у многих вызывает ужас - а у самой девушки-послушницы этот монашеский наряд порождает щемящее чувство сердечного, духовного восторга. «Вся слава дщере царевы внутрь…» В сердце человека что-то происходит - порой даже непонятное для него самого, таинственное и неизъяснимо прекрасное.
…Что же такое монашество? Приведем еще один замечательный эпизод из воспоминаний преподобного Варсонофия Оптинского: «У батюшки отца Амвросия был в миру друг, очень не сочувствующий монахам. Когда отец Амвросий поступил в монастырь, тот написал ему: „Объясни, что такое монашество, только, пожалуйста, попроще, без всяких текстов, я их терпеть не могу“. На это отец Амвросий ответил: „Монашество есть блаженство“.
Действительно, та духовная радость, которую дает монашество еще в этой жизни, так велика, что за одну минуту ее можно забыть все скорби житейские, и мирские, и монашеские». Наверное, точнее не скажешь.
Из книги архимандрита Амвросия (Юрасова) , о снователя (1991) и духовного руководителя Введенского женского монастыря в г. Иваново , “Монастырь”
Когда монахов спрашивают: почему они уходят в монастырь, те отвечают: “В монастырь не уходят, а приходят ”.
Не скорби и несчастья заставляют уйти из мира.
Любовь Христова призывает прийти в монастырь.
Быть монахом - призвание.
Когда человек стремится служить Господу и принимает постриг, он добровольно идет страдать со Христом, сораспинается Ему. И с креста не сходят, а снимают.
Это великий подвиг - быть настоящим монахом.
Много до революции было монастырей, более 1200. В 70-х годах их оставалось около 15, сейчас более 500 по России. Все они открыты в последние годы. Наш монастырь, наверное, один из первых в своем роде: он не восстанавливается, а строится.
Свято-Введенский храм 50 лет бездействовал. Один из недавно прославленных подвижников благочестия старец Леонтий, 25 лет проведший в заключении, говорил, что придет время, этот храм откроют, и о нем узнает весь мир. Это время пришло. В 1989 году, когда будущие прихожане Введенской церкви объявили голодовку, требуя возвращения храма, о Свято-Введенской церкви узнали не только в России - телевидение, радио, газеты, журналы у нас и за рубежом много писали об этом.
Два года борьбы за храм - и вот он возвращен верующим. Жалкое представлял он тогда зрелище: стены в огромных дырах - следы от вбитых бревен, храм весь израненный, как после артобстрела, окна выбиты, крыша течет (вместо кровли из жести - брезент, покрашенный зеленой краской). Но главным было начать службу Богу, начать проповедь, потому что за 70 лет безбожной власти народ изголодался и жаждал духовной пищи - Слова Божия. Первое время проповеди говорили и в начале, и в конце богослужений. По воскресным дням вечером всем народом пели Акафист Божией Матери нараспев, а потом священники выходили на амвон, им письменно и устно задавали вопросы о вере и о спасении души, на которые тут же давались ответы. Традиция эта сохраняется и поныне...
При Свято-Введенском храме образовалась небольшая общинка, несколько человек сестер, в основном певчих. Подали прошение архиепископу Амвросию, он - Святейшему Патриарху с просьбой благословить при храме женский монастырь. 27 марта 1991 года появилась новая обитель - Свято-Введенский женский монастырь.
Монастырю было чуть более полугода, когда Владыка архиепископ Ивановский и Кинешемский Амвросий совершил первый рясофорный постриг. Владыка каждой сестре громко и протяжно произносил: “Сестра наша Екатерина постригает власы главы своея в знак полного послушания”... Было очень торжественно, красиво, и все миряне от мала до велика тянулись посмотреть как все это делается. Сестры снимали платки, им расчесывали длинные волосы (а у некоторых были и короткие - еще не успели с мира отрасти). Когда Владыка совершил постриг сестер, то казалось, будто деревце взял, вырвал с корнем и пересадил из одного места в другое, более надежное - передал сестер в руки Божии. Такие постриги совершались потом в нашей обители не раз.
235 насельниц подвизаются в монастыре. Сестры все прибывают... Каждый день просятся. И молодые, и престарелые. Многие престарелые хотели бы закончить свою жизнь в монастыре, и мы каждый раз объясняем, что у нас большое подсобное хозяйство, много работы, что им это не под силу. И монастырский устав тяжел: службы в храме идут каждый день утром и вечером. Помимо службы очень много разных послушаний на территории монастыря и вне его, на скитах, где подсобное хозяйство: коровы, козы, более 200 грядок овощей, поля картофеля. Надо посеять, посадить, прополоть, собрать, сохранить, овощи законсервировать. И на все это требуются силы. Нужно всех матушек одеть (и в пошивочной работы немало), всех накормить (за столом у нас бывает каждый день до 300 человек). Так что семья большая, забот много.
Каждый монастырь напоминает пчелиный улей. Каждая пчелка в улье совершает свою работу: одни летят в разведку, ищут нектар; другие пчелы его собирают; третьи в улье наводят порядок; четвертые - сторожат. То есть каждая пчела несет свое послушание, а в целом награда всем одна, всех пчелок любят и уважают.
В монастыре то же самое, у каждого свое послушание, а в целом творится общее дело, идет молитва, служба Господу, помощь ближним: в тюрьмах, больницах, школах. Совершается духовное делание. Цель пчелок получить мед, цель монашествующих - стяжать благодать Духа Святаго...
И Господь нас Своею милостью не оставляет. Благословил нашему монастырю мощи святых угодников Божиих: святителя Василия Кинешемского и блаженного Алексия Елнатского. Оба они подвизались о Господе в нашем крае, оба пострадали от безбожных властей.
В августе 2000 года свт. Василий Кинешемский и блж. Алексий Елнатский причислены к лику святых Российской Православной Церкви.
И еще одно утешение: с декабря 1998 года в нашем монастыре совершается чудо - мироточат иконы. Уже более 12 тысяч икон источают благодатное миро. Миро - это милость Божия, видимым образом Господь подтверждает, что Он с нами.
Господь благословил мне основать женский монастырь. Пусть это никого не смущает: история Церкви знает немало примеров, когда жизнь женским обителям давали монахи.
Меня часто спрашивают: “Как Вы справляетесь с таким количеством сестер? Где проще - в мужском монастыре или в женском?” Я всегда отвечаю: “В мужском проще. Там меньше обид, ревности, слез”. Новоначальные послушницы несут с собой еще много мирского, а монашество - это ангельский чин. “Свет монахов суть Ангелы, а свет для человеков - монашеское житие” . Вот мы и стремимся изжить в себе все мирское и обрести духовное.
Призвание
Монастырь - это не стены. Монастырь - это люди . И от того какими будут они, зависит дух в монастыре. Святые отцы говорят, что тому, кто желает идти в монастырь, надо иметь терпения не воз, а целый обоз. В монастыре собираются люди разных возрастов, разного воспитания, разного образования, характеров, они друг к другу “притираются”, шлифуются как камушки морские. Были острые уголки и стерлись. Камушек стал ровный, гладкий.
В монастыре представляется прекрасная возможность научиться духовным добродетелям. Можно свою душу, свой характер довести до совершенного состояния, если, конечно, серьезно к этому относиться. Тогда в душе не будет тоски, уныния, отчаяния: там обретут себе пристанище душевные мир и покой. В послушаниях человек будет находить удовлетворение и радость. Он может так привыкнуть с радостью исполнять любое послушание, что не будет ни ропота, ни неудовольствия. В поте лица он будет трудиться во славу Божию. А капли пота, по свидетельствам святых отцов, ангелы Божии будут собирать и относить к Престолу Господню на Небо как капли мученической крови. Поэтому монашество считается подвигом.
Есть три вида подвижничества, на которые призывает Сам Господь. Первый подвиг - юродства, когда человек в дар получает от Господа непрестанную сердечную молитву, и, будучи разумным, перед всеми ставит себя безумным - юродствует. Все, видя эти странности, ругают его и осуждают. Этот путь сложный, для избранных. Преподобный Серафим Саровский говорит: “Из тысячи юродивых навряд ли найдется один не ради себя, а Христа ради юродивый”.
Второй вид подвижничества - пустынножительство. Человек уходит в пустынное место: в горы, в лес, в степь. На это надо иметь особое устроение души. В пустыне идет непрестанная борьба, духовная брань, потому что демоны бьют и колотят отшельников непрестанно. И уныние нагоняют, и отчаяние, и тоску. Истинный подвижник все это мужественно переносит, терпением и смирением побеждает великую злость демонов. Без призвания, без особого промысла Божия этого подвига не понести. Если человек пойдет в пустыню без духовной подготовки, долго там не пробудет. Демоны в два счета выгонят.
Третий путь, на который призывает Сам Господь, - монашество. Монахи - это воины войска Христова. В стране у нас много войсковых частей, где солдаты постоянно несут службу, следят за неприкосновенностью границ нашей Родины. Их служба идет для того, чтобы населению спалось спокойно. Монастыри - это тоже своеобразные пограничные части, монахи стоят на границе невидимого мира. Монахи-воины молятся Господу, чтобы Он защитил народ от врага невидимого - диавола, от его нападок и козней. Потому чем больше монастырей будет в России, тем лучше для нее, для ее народа. Чем больше будет действующих храмов, тем благополучнее и живее будут души людей. Мы живем по молитвам святых, по милости Божией, на нас нисходящей. Постоянно идущая к Богу монашеская молитва испрашивает небесную поддержку и благодать всему народу.
В монашестве человек оставляет мир, жертвует себя Господу и старается жить в чистоте.
У каждого человека свое призвание. Не все могут быть врачами, художниками, хорошими певцами, летчиками. Каждому Господь дает свое, каждого призывает на свой путь. Точно так же призывает Господь человека к монашеству.
Любой монастырь - это преддверие рая. Если человек живет свято, Господь его не оставляет, дает ему силы, дает ему крепость и терпение.
Главное - послушание
Монастырь - это нравственный институт, где выковывается характер православного христианина. В монастыре свои законы. Самое главное - это послушание. Без послушания нет спасения. Надо слушаться духовного наставника, матушек, старших по чину. Надо стараться и свое дело-послушание выполнять с любовью, но не иметь к нему пристрастия. Благословят на другое: “Слава Богу”, и идти выполнять новое.
Обычно в монастыре насельницы должны пройти все послушания. Для чего? Чтобы знать тяжесть послушаний и делать снисхождение другому. Когда меня рукоположили в иеродиакона в Троице-Сергиевой Лавре, послали на послушание в трапезную. И я узнал, какая же великая тяжесть трудиться там! Нужно было в 6 утра хлеб получить, подготовить столы к завтраку для рабочих, накормить их, убрать со стола, приготовить столы для обеда братии (на 100 человек), нарезать хлеб. За обедом разнести каждому второе, опять столы привести в порядок, приготовить все к ужину, потом убрать... Вечерние молитвы, и в келию приходишь в 11 часов вечера. Не выходишь из трапезной целый день. Да еще надо звонить в пекарню, чтобы привезли хлеб, получать все необходимое для обеда у келаря, через день делать квас (200 литров), и целый день нужно всех кормить: и опоздавших, и приезжих. И когда мне послушание сменили и поставили другого брата, я ему сочувствовал, знал, как это тяжело. И потом всегда после обеда помогал собирать посуду, относить в посудомойку.
В старых монастырях монахи уже прошли закалку, имеют духовный опыт, могут и пример подать. А в нашем монастыре все из мира, и каждому, вновь пришедшему, говорим: “У нас в монастыре не ругаются, все терпят друг друга. Если ты в другом человеке увидишь недостатки, знай, что ты свои грехи видишь. Чистому - все чисто, а грязному - все грязно”.
И в монастыре есть все возможности для борьбы со своими недостатками: подъем в 6 часов, полунощница. Божественная литургия, общая трапеза, послушания, вечерняя служба, вечерние молитвы, - все это настраивает человека на духовную жизнь.
15 лет я прожил в мужских монастырях, и нигде не наблюдал, чтобы кто-то из братии впадал в уныние. А в женских монастырях это бывает и, надо сказать, часто без причины: найдет - и все. Видать, женская душа более ранимая, беззащитная, потому и подвергается частым искушениям.
Как бы там ни было, а каждая из сестер на своем послушании трудится. Не ладится что-то, придут покаются (ведь не все же были приучены к работе), и дело идет. Трудиться приходится всем - монастырь живет на самообеспечении. Сами копаем грядки, сеем, полем, убираем. Как говорится: как потопаешь, так и полопаешь... Некоторым поначалу тяжело: жили в миру, в голове еще остались светские песни, телевизионные передачи. Знают многих артистов, певцов, может быть, даже любили прежде щеголять в светской одежде, краситься. Но постепенно от этого отвыкают, смиряются.
А так как в монастыре молитва общая, то Господь покрывает все недостатки, потому святые отцы и говорят: “Добре, братие, жити вкупе”.
Часто на монахов смотрят с явным непониманием. Бытует мнение, что уход в монастырь обусловлен потерей всякого интереса к жизни. Многие думают, что монахи – это несчастные люди, которые добровольно лишают себя земных радостей, по причине какого-то страшного потрясения. Молодая девушка в монашеских одеждах, чаще всего, вызывает чувство глубокого сострадания. Монастырская жизнь представляется абсолютно безрадостной. Так ли это? Что же заставляет человека оставить все: родных, дом, временные удовольствия, одеть черную одежду и удалиться от мира? К монашеству призывает Бог, и трудно объяснить это человеку, который ни разу не переступил порог храма.
В монастырь приходят разные люди: пожилые и молодые, желающие посвятить всю свою жизнь Богу и те, кто перед смертью хотел бы принести покаяние. Приходят в монастырь и те, кто хочет укрыться от мирских проблем, не понимая, что монашеская жизнь ни сколько не легче, а во многом даже и труднее мирской. Но эти люди в скором времени понимают, что такой путь совсем не для них и, чаще всего, уходят сами. Важно знать ради чего стоит идти в монастырь, осознавать всю серьезность и ответственность такого поступка. Тот, кто, вступив на этот путь, оглядывается назад – неблагонадежен для Царствия Небесного, а путь этот весьма труден, сопровождается многими скорбями и лишениями. Отвержение своей воли, умерщвление плоти, борьба со страстями, собственным самолюбием и эгоизмом – вот, что переживают живущие за монастырской оградой. Внутренняя брань страшнее всякого внешнего неудобства, которое так же часто приходится сносить инокам. И что же? Понимая все это, молодые юноши и девушки отказывались и отказываются от «нормальной», в представлении многих, жизни и добровольно идут на все эти мучения. Многим кажется это глупым, однако такой поступок вовсе не глуп, решившиеся на него взамен получают нечто несоизмеримо большее – претерпевшие все, по кончине своей, наследуют вечное блаженство в Царствии Божием. Одно только осознание такой участи утешает и согревает души послушников, однако и земная жизнь их не лишена радостей, напротив, никто из истинных подвижников и монахов не променяет то утешение и радость, которые дает им Господь за терпение и послушание, на скудные земные блага. Пережив, хотя бы раз в жизни, действие Божественной Благодати, они теряют всякий интерес ко всему остальному, тому, к чему все мы привязаны и без чего нам, кажется, нельзя жить.
Так какие же радости у монахов? Их так много, что перечислить все будет невозможно, да и не стоит этого делать. Но о некоторых, все же, можно упомянуть, чтобы разрушить миф о том, что в монастырях живут хмурые и несчастные люди. Многие паломники с удивлением открывают для себя, что в монастыре все сияют, охотно разговаривают с гостями, всячески стараются им помочь и радуются жизни. Приехав в обитель, будто бы попадаешь в другой мир. Настоящий рай. Все здесь приветливые и улыбчивые, не знают мирской суеты, не смотрят новости, не видят той грязи, которая царит повсюду. Все насельники – это одна большая семья. Придите и сами увидите, какая между ними любовь, как трепетно и со вниманием они друг к другу относятся, и не только друг к другу, но и ко всему живому. Повсюду жизнь, растения, даже если монастырь городской, там обязательно будут цветы и деревья, за которыми заботливо ухаживают послушники. А Матушка – это настоящая мама. Даже в мужском монастыре игумен не отец, а мать. Заботится она о своих детях, за каждого переживает и болит ее сердце. Что может быть дороже этого? Кто бы ни хотел жить в такой семье? Конечно, всякое может случится, мы живые люди, со своими страстями и немощами. Многое и потерпеть приходится, но без этого не спастись. Однако терпя немощи ближнего и, стараясь где-то отречься своей воли, мы, тем самым, учимся состраданию и любви.
Жизнь монаха трудная. Но и жизнь всякого человека трудна! Однако у монашествующих есть то, чего нет у других – это настоящая свобода! Настоящая жизнь! В монастырях нет суеты, но жизнь не стоит здесь на месте, она кипит. Насельники много трудятся на послушаниях, но труд этот приносит большое утешение, если выполнять работу ради Бога. Во всем виден смысл, и время не проходит впустую. Но самое главное – это молитва! Ведь именно в молитвенном общении с Богом и состоит истинная радость и утешение монаха!
Послушница И.